Там по улицам гуляют ламы, в небе летают люди, в барах пьют сок из черной кукурузы и бренди с листьями коки.
В Лиме не бывает дождей. Едва ли можно в это поверить, не прожив там год-другой.
— И даже маленького не бывает?
— Нет, вообще никогда, никакого, ни маленького, ни большого, не бывает у нас дождей, — раздраженно ответит официант в кафе или гид, если окажетесь на экскурсии.
Там бывает только смог, но зато всегда и солнце глядит с неба, будто через запотевшее стекло. Смотришь ранним утром из окна, и верится, что погода вот-вот прояснится. Может, к обеду? Нет, этого не произойдет, так и не начнётся дождь, ни мелкая морось, ни ливень стеной.
Еще всегда дует ветер: перуанцы круглый год ходят в больших мягких свитерах из ламы. Смотришь всё в то же окно в ожидании, что смог всё-таки развеется, это же Южная Америка, это же Юг. А в окне смуглые перуанцы, отдаленно напоминающие филиппинцев, идут: сапоги, пончо, женщины в шалях, мужчины в шарфах и немецкие туристы в непромокаемых, непродуваемых, пуленепробиваемых куртках — на всех пуговицах.
Прямо через город проходит Панамерикана — шоссе, соединяющее Аляску с Патагонией. Едут машины, мотоциклы с колясками, велосипеды, идут ламы, некоторые — в цветных перуанских шляпках. Кто-то едет на работу, кто-то едет по маршруту своего кругосветного путешествия из одной Америки в другую, ветер их подгоняет.
Ветра нет только на пляже: Лима стоит на высокой скале, которая под прямым углом (с небольшими оговорками) ступенью выходит из Тихого Океана. Все океанские ветра проносятся поверху, улетают через переулки в центр города, а на пляже, под скалой, как в парнике, едва хватает воздуха серфингистам и гуляющим.
У подножия скалы идёт дорога, вдоль которой стоят указатели, подсказывающие куда бежать в случае цунами. Некоторые из них указывают, что бежать надо наверх — непосредственно под прямым углом, прямо по скале. По соседству большие, в человеческий рост, таблички «как распознать, что начинается рак кожи» с подробными физиологическими картинками.
Вдоль подножия всё той же скалы тянется прибрежная полоса, засыпанная крупной галькой. Не самое нежное место для отдыха: зайдёшь в воду — обратно не выйдешь, вынесет волной и ударит об мелкие камешки со всей силой бескрайнего морского пространства, заканчивающегося на противоположной стороне Австралией и чуть выше Россией.
В Южной Америке было очень развито производство микроавтобусов Volkswagen, которые принято называть «те старые», и VW жуков. Всегда пустынный пляж, белое небо, белёсый океан, одна за другой без устали накатывают большие океанские волны, летят брызги. Сколько глаз видит — футбольные и баскетбольные поля, и нет ничего особенного в том, чтобы попроситься в команду, возьмут запросто. А вдоль самой кромки воды паркуются «те самые» старые автобусы VW вперемешку с жуками, и на крышах у них у всех сёрфы. Нет торговцев водой, пивом, нет сувенирных лавок, нет кафе, нельзя купить ни магнит с видом старых VW с сёрфами на крыше на фоне Тихого Океана, ни брелок в виде таблички «при цунами бежать под прямым углом наверх». Можно на всё это посмотреть, надышаться самой далеко идущей пустотой на Земле и сыграть в футбол с перуанской молодежью или пенсионерами, кстати, скорее всего, они выиграют.
Скала, что поднимается вверх под прямым углом, там наверху плоская как блин. На нее можно сесть и, правда, свесить ноги, ведь это край мира. Городское хобби — встав на этот самый край южноамериканского континента, расправить купол параплана за спиной, поймать нужный порыв ветра и взлететь в пустое белое небо. В небе над Лимой летящих людей больше, гораздо больше, чем чаек и бакланов.
Там же на краю есть одно место — Парк Любви. Громкое название для нескольких деревцев и большой толстой эротической скульптуры. В нём есть уличное кафе с кофе и мороженым, столиков там нет, можно сесть на траву. Оттуда виден полосатый маяк, он стоит на абсолютно плоском зелёном поле. С этого поля люди и взлетают, разбежавшись, вверх над пропастью, оторвав себя от Земли, в абсолютной тишине, ведь мотора нет. Небо сливается с океаном, парашюты у всех разноцветные, а снизу цветные паруса серфингистов. Если лечь на живот и смотреть на это, то получится калейдоскоп размером с половину Земного шара, в котором движутся красные, синие, зеленые осколки — паруса и парашюты. Так и пройдёт полдня.
В Лиме не бывает красочных закатов, просто белое небо сереет, затем чернеет, солнце вяло рдеет и уходит в воду. Город засыпает, просыпаются бары и закусочные. Белый каменный Иисус, никому, в отличие от такого же в Рио, неизвестный, возвышается на своей горе, смотрит на Запад, который где-то там снова переходит в Восток. Когда начинает темнеть, он загорается синим пламенем над бедными городскими кварталами из картона и полиэтилена, которые обступают его гору, что даже неместным не советуют ходить к нему в гости.
В Лиме нежарко, и перуанцы могут позволить себе не перчить еду до слёз в глазах, а подавать всю остроту в отдельной соуснице. Они даже едят сырую рыбу: на дно бочки кидают макрель, заливают лаймовым соком и засыпают белым луком, через 7 минут готово.
К еде подадут тёмный сок, напоминающий вишню, которая в действительности окажется тёмно-лиловой кукурузой. Где-то в глубине Перу, говорят, едят кошек. В Лиме их попробовать не получится. Только свежую ламу и морских свинок: хочешь филе, а хочешь — зажарят на палочке с ножками и хвостом.
— А на десерт мы хотели бы баночку сгущёнки.
— Да, без проблем, как Вам подать? Классическую или варёную?
Они тоже пьют сгущенку и тоже варят ее прямо в банках!
Алкоголь Pisco в переводе с индейского языка — Летящая Птица. Его делают из вина, а из Pisco делают Pisco Sour. Можно попросить набить стакан Pisco Sour свежими листьями коки, а потом пройти по мосту Suspiros. Если пройти, загадав желание, и с закрытыми глазами, оно сбывается. Мост соединяет два района: Miraflores и Baranco. Но он хорошо спрятан в овраге, так что без подсказок его не найти. Поэтому еще не все желания и не у всех пераунцев и гостей Лимы сбылись. А так — работает безотказно.
В Лиме думают запретить ездить вдвоем на мопеде, потому что так очень удобно грабить лавки: один рулит, другой стреляет. Там есть завод «Лада» и очень много Porsche. Там вообще очень много всего, только это всё не напоказ. Это всё — тайны тёмных нетуристических переулков, баров и закусочных без вывесок, ненастоящих такси, в которые не советуют садиться путеводители, ведущие по праздным помпезным дворцам, площадям, церквям и музеям. Поэтому Лима может показаться неказистой, если не полетать в тишине по белому небу, не выпить Pisco Sour с листьями коки, не зайти в гараж, который окажется рестораном, не сыграть в лотерею с таксистом, который, может быть, отвезёт Вас в отель, рассказав, где самые вкусные морские свинки под апельсином, и что в Перу более ста видов картошки. А, может быть, отвезет в гости к Иисусу да там и оставит, в местной фавелле.
Свежие комментарии