Район Малого Енисея (Каа-Хемский кожуун) — второй по площади в Туве. Он населен преимущественно русскими. Сюда, в верховья реки, в глухую тайгу, во второй половине XIX века бежали от царских и церковных гонений староверы в поисках неведомой страны «Беловодье».
Постоянно преследуемые староверы были вынуждены уходить все выше по течению Енисея. Новые поселения закладывались в долине реки, где был хоть крошечный клочок земли под распашку. Поэтому исторически все поселки оказались нанизаны на нитку Каа-Хема. Именно здесь, в верховьях Малого Енисея, сохранились в первозданном виде быт, уклад и традиции русских староверов, с которыми решила познакомиться наша команда путешественников.
За две недели на машинах, лодках и пешком мы проделали путь в 1200 км, чтобы добраться до самых удаленных сел в верховьях Каа-Хема: Эржей, Верхний Шивей, Ужеп, Чодуралыг, Ок-Чары.
Первой остановкой на нашем пути был староверческий поселок Эржей, а точнее одноименная туристическая база в паре километрах от него. Владелец турбазы Николай Владимирович Сиорпас перевез нас на другой берег Малого Енисея и разместил с комфортом в деревянных домиках на берегу реки. Здесь мы провели пару дней, дожидаясь, пока закончится дождь и подсохнет дорога, а заодно и отсыпаясь после суточного перегона на машине из аэропорта Абакана через Кызыл, Сарыг-Сеп до Эржея.
Чтобы не терять времени даром, наша команда наведалась в поселок, где местные жители после знакомства с нами охотно продали продукцию собственного производства: маринованные грибы, домашнее молоко, хлеб. Скажу честно, половина банки грибов на радость хозяйке была съедена нами тут же на крыльце, уж очень они оказались вкусные.
На утро третьего дня мы с Николаем переправились обратно на большую землю, погрузились в УАЗ-«буханку» и взяли курс на восток через перевал на встречу с верховскими, так здесь называют староверов в верховьях реки, отличающихся особо строгим укладом жизни. 40 километров раскисшей от дождя лесовозной дороги — и мы на заимке Верхний Шивей.
Главу заимки, Петра Сасина, крепкого мужчину с окладистой бородой, мы встретили еще на подъезде в поле, где он с односельчанами руководил уборкой сена.
— Здорово живешь! — с ударением на второе «о» крикнул ему из окна Николай. — Помощников тебе привез!
— А зарод метать умеют? — ответил Петр. — Если вилы в руках не держали, то лучше пусть не мешают, нам до захода солнца управиться надо.
Получив разрешение на участие в общем деле, мы поспешили выгрузить вещи на окраине заимки у реки и вернулись обратно в поле, спрятав фотокамеры в рюкзаки, чтобы не пугать своих новых знакомых.
К зароду, стогу сена, нас не пустили, там работа кипела вовсю. Нам «дали добро» собрать в поле остатки сена, которые не смогла подцепить запряженная граблями лошадь. Час работы в полную силу в компании любопытной детворы — и все сухие травинки с земли были собраны. Можно было немного передохнуть в ожидании нового задания. Мы осторожно вынули из рюкзаков фотоаппараты, сделали пару кадров и показали результат малышне. Опыт оказался успешным — мы нашли общий язык с подрастающим поколением.
Наутро был праздник Преображения, Сасин пригласил нас в дом, поговорить да бражки ягодной отведать. Посуда для мирских — отдельная. Из своей староверы не потчуют, иначе обмирщает, придется из дома убирать. По календарю — пост, поэтому на столе ничего мясного, только картошка и грибы, да разговоры о жизни.
Петр с женой Екатериной перебрался в Шивей из райцентра в 1999 году. Он — потомственный старообрядец в четвертом поколении. Его прадед объездил полстраны, от Дальнего Востока до Тувы, в поисках уединенного места для сохранения веры. Сам Петр в советские годы работал лесничим в Лесхозе, но после развала страны окончательно решил уйти от мира и чиновников. Основал заимку на месте вымершего в середине прошлого века поселка, оформил землю, завел хозяйство, разводит собак и лошадей. Даже пытался когда-то вывести редкую породу лошади «золотую». Но дважды во время его отъездов в поселок табуны уводили пришлые люди.
Три дочери Сасиных живут в поселке, на лето присылают внуков. Детвора сует нос во все дела, норовит во всем помогать, осваивают инструмент. Несмотря на уход от всего мирского, Сасин, как добрый хозяйственник, хоть и живет своим трудом, не брезгует пользоваться благами цивилизации. Помимо работавшего вчера в полях трактора и стоящего возле сарая мотоцикла, отмечаем на стене дома солнечные батареи. Их всего четыре, но заряда хватает на сепаратор и видеомагнитофон для внуков. То, что вписывается в концепцию рационального пользования — разрешено. Отсюда и японские лодочные моторы у всех, чья заимка стоит на берегу. Без хорошего мотора никуда: ни на рыбалку не поехать, ни в поселок за десятки километров. А бывает необходимость. Совсем от мира не уйти.
Через несколько дней Сасин с зятем отвезли нас на берег Каа-Хема к переправе у села Ужеп, спрятанного за островом. Нам — 15 километров выше по течению в удаленный поселок Чодураалыг. Туда путь только по воде, поэтому лодку из Ужепа Петр вызвал тремя выстрелами из ружья в воздух.
Когда-то большой староверческий поселок Чодураалыг к 70-м годам прошлого века стараниями власти опустел. Лишь в небольшом монастыре оставались жить старые монахини. Но после распада СССР из города и нижних поселков сюда потянулись старики, желающие сохранить веру, а следом за ними стали перебираться их дети с внуками. Много детворы народилось уже здесь.
В Чодураалыге люди живут по уставу старообрядцев, без паспорта, прописки, школы и всего остального «диавольского». Знания в виде сводов правил старого, дониконовского, Писания получают в воскресной школе и у смотрителя монашеской кельи на заимке Ок-Чары у Павла Бжитских. Многие не умеют читать и писать. Да им это и не нужно. Единственные из детей, имеющие за плечами три класса, оказались 23-летний Григорий Плетенев и его младшая сестра Наталья, дети Панфила, отца самого многочисленного семейства в округе.
У Панфила 12 детей. Одна старшая дочь вышла замуж в соседний район, вторая ушла в монастырь. Гриша — последний из детей, кто выезжал с заимки в город. А его пять младших сестер и четыре брата с большим миром никогда не соприкасались, если не считать туристов-сплавщиков, которых летом за день проходит до двадцати групп.
С туристами у староверов случается небольшой бизнес в виде продажи молочки, целебных трав, бражки, хлеба, яиц и другой продукции. Но основная торговля идет с Кызылом, куда летом на лодке, а по осени, как встанет лед, вывозят товар и охотничьи заготовки. Обратно везут лодочные моторы, ружья для охоты, патроны. То, без чего и староверам не обойтись.
В Чодураалыг мы приехали без рекомендаций. Нам повезло встретить добрую бабушку Марфу, которая разрешила разбить лагерь у нее в огороде. Гриша помог переправить вещи к ее огороду, а потом отвез нас на поляну, куда по воскресеньям со всех заимок пешком, на конях, на мотоциклах съезжаются нарядные дети поиграть в волейбол.
От детворы молва о пришлых мирских людях за считанные часы разлетелась по всем заимкам. О нас уже знали и встречали кто с неприкрытым интересом, кто с особой осторожностью.
За время экспедиции мы познакомились с шестью семьями староверов, жили бок о бок с ними и активно участвовали в их повседневной нелегкой работе: помогали на уборке сена, ловили рыбу, караулили скотину, доили коров, собирали ягоды, хворост, мох, участвовали в постройке дома.
В силу особенностей веры и культуры исторически всегда гонимые хозяева тайги не сразу шли на контакт. Не всегда удавалось растопить лед недоверия, но когда это получалось, горожан принимали тепло и радушно. Две недели пролетели незаметно. И когда пришло время ехать домой, мы с удивлением обнаружили, что недоверчивые поначалу староверы провожали нас с грустью, снабдив в дорогу гостинцами и добрыми пожеланиями.
Свежие комментарии