Черные хмонги в традиционных костюмах
Как живут и о чем думают люди в разных уголках мира? Героиня нашего материала — жительница Вьетнама Мао из племени черных хмонгов.
Я вышла замуж в 15 лет. Родила первого ребенка в 17. Каждый раз, когда я была беременна, муж мне изменял. Я всегда догадывалась об этом. Последний раз, когда он собрался к другой женщине, я опрокинула его мотоцикл и сказала: «Нет, ты останешься здесь». Он остался.
Я считаю, что брак должен быть на всю жизнь. Развод — это плохо, дети теряют отца или мать. Документов о замужестве у меня нет. Свадьбу играли в деревне. Зарезали свинью, устроили ужин. Все и так все знают.
Я не боюсь, что муж от меня уйдет. Я скажу ему: «У нас четверо детей, мы семья, чего тебе еще надо?»
У нас принято выходить замуж девственницей.
Мой муж заплатил моей матери всего 2 млн донг. Это примерно $100. Сейчас женихи платят по 40–50 млн. Поэтому, когда муж говорит мне: «Поди прочь», я отвечаю: «Поди сам. Ты и так слишком дешево меня получил».
Я встаю в 4 утра. Готовлю завтрак сначала для семьи, затем для свиньи. Потом занимаюсь детьми, хозяйством или иду в город. 15 км в одну сторону.
У меня не бывает выходных. Надо все время что-то делать. Свекровь подгоняет: «Еще, еще!» Я отвечаю: «Нет, медленнее, я устала».
Наши женщины работают больше мужчин. На нас хозяйство и дети, мы ткем и продаем одежду, мы ищем туристов для ночлега. Мужья только работают в поле и денег не приносят. Я стараюсь платить за все сама, так как муж проигрывает деньги в карты.
Я не могу открыто продавать свои украшения и одежду в городе. Это нелегально. Правительство наблюдает. Поэтому в городе я только разговариваю с туристами: «Привет, как дела, вы хотите пойти со мной в деревню?» И уже в деревне я могу что-то продать.
Мы принимаем туристов дома. Я готовлю еду, показываю им, как мы живем. Это наш главный источник дохода. Ни от государства, ни от туристических агентств мы помощи не получаем.
Я не люблю город. Мне в нем трудно, так как я не умею ни читать, ни писать.
Всему, что я знаю, я научилась на слух и на чужом примере. Наша деревня была бедной, и учитель до нас не добирался. Я умею ткать, плести, говорю по-английски и по-вьетнамски. Сейчас я живу в другой деревне, где есть школа. Но мне уже поздно учиться, да и некогда.
Раньше, если кто-то заболевал, мы звали шамана провести ритуал в обмен на курицу или поросенка. Сейчас мы ходим в церковь по воскресеньям. Так проще и дешевле.
По врачам мы не ходим. Мы пьем травы и используем народные методы. Так, от головной боли помогает пощипать кожу на шее. Или приложить ко лбу разогретый изнутри бычий рог. От него останется круглый след, который сойдет через несколько дней.
Всех своих детей я родила сама, без докторов. Последний раз дело было в горах по пути домой.
Муж хочет еще детей, но я говорю: «Хватит. Много детей — много шума».
У меня нет идеала красоты. Все люди по-своему красивы. Но когда я вижу, что человек красивый внешне и злой внутри, то говорю, что он некрасивый.
Я люблю мясо, но не могу видеть, как режут животное. Свинину мы едим по праздникам. Каждый день — бобы, тыкву, рис, кукурузу и яйца.
У нас поля марихуаны. Но мы ее не курим, а шьем из нее одежду.
Однотонная одежда скучна. Я предпочитаю носить пестрое. Мой костюм мне нравится.
Мой любимый цвет — индиго. Мы добываем его из особого растения. У женщин, которые окрашивают ткани в индиго, руки синие по локти.
Я всегда закалываю волосы на лбу. Это признак зрелой женщины. Других причесок я стесняюсь. Но хочу, чтобы дочь убирала волосы назад, по-современному. В нашем племени уже многие так делают. Постепенно мы меняемся.
Нас, хмонгов, очень мало. Я бы хотела путешествовать. Но если вдруг все разъедутся, никого не останется.
Мои дети, повзрослев, станут такими же, как их родители. Дочь научится делать ткани и украшения, сыновья будут работать в поле.
О смерти я не думаю. Я не знаю, что там.
Я счастливая женщина.
Свежие комментарии