На информационном ресурсе применяются рекомендательные технологии (информационные технологии предоставления информации на основе сбора, систематизации и анализа сведений, относящихся к предпочтениям пользователей сети "Интернет", находящихся на территории Российской Федерации)

Мой отпуск

116 361 подписчик

Свежие комментарии

  • Имя Фамилия
    Потерянные люди...Японцы не хотят р...
  • Имя Фамилия
    СТАТЬЯ О ТОМ КАК БЛУДНИЦА УЧИТ БЛУДНИКОВ, КАК РАЗВРАЩАТЬСЯ И ДАЛЬШЕ, ИСЧЕЗАЯ КАК НАЦИЯ.Японцы не хотят р...
  • Run Николаева
    2 раза про Новосибирск  и ни разу-про Красноярск...10 самых красивых...

Простой житель Белграда рассказывает, что думает о русских, распаде Югославии и будущем Сербии

3043090

Добродошли, брате!
4:30 утра одного из хмурых октябрьских дней, терминал F аэропорта Шереметьево. Мы сидим в зале вылета: я и много-много сербов, ожидающих, когда гигантская железная птица отвезет их в родные края. Тут и стар, и млад: ребята работают вахтовым методом где-то на Ямале. Среди них сантехники, строители, монтажники и прочие мастера разных дел. Со всех сторон слышится тихий ровный гул легко узнаваемой, но на самом деле плохо понятной речи: хотя сербский язык и близок к русскому, все же понять его носителя можно лишь тогда, когда тот соизволит говорить медленно.
По громкой связи объявляют, что вылет задерживается на 2 часа. Ровный гул обрывается тихим, всем знакомым словом, означающим крайнюю степень разочарования. Это слово сербы в России, видимо, выучили одним из первых. Новость и правда грустная, учитывая, что на рейсе национальных сербских авиалиний наливают бесплатно.
Слева от меня сидит сантехник Сенад из маленького городка Ужице на границе с Боснией. «Смотри, какой девчонка!» — демонстрирует он мне фотографии местных прелестниц в инстаграме. «У нас в Сербия девушки очень красивый! Лепо! Тебя понравятся!» — обнадеживает меня он. Что ж, лишь мысли о красоте сербок спасают меня в долгие два часа ожидания.
Наконец, нас по длинной кишке телескопического трапа пускают в самолет. Место Сенада — через ряд от меня. Когда к нам подходит стюардесса, разносящая напитки, он просит ее о чем-то, от чего милая девушка загадочно улыбается, а после — поворачивается ко мне и протягивает банку пива. «Заечарско! — с гордостью произносит мой попутчик. — Пробовай, пробовай, тебя понравится!». Пиво и правда ничего, оно помогает мне сомкнуть глаза, чтобы через три часа открыть их уже на Балканах: нас встречает белградский аэропорт Никола Тесла. Здесь +16 и легкий дождь. «Добродошли, брате! — хлопает меня по плечу Сенад, взяв сумку и отправляясь на выход. — Идем, бус покажу для тебя!».
Город каштановых бульваров
В автобусе до площади Славия сербы молчат. Сначала за окном мелькают поля и перелески, потом — блочные многоэтажки. Спальные районы Белграда похожи на своих собратьев с постсоветского пространства так же, как сербы похожи на русских: американец бы точно не понял разницы. А для жителей России эта разница все же заметна в мелочах: архитектура жилых массивов на Балканах причудлива своим южным изяществом, будто ты попал на окраину этакого Севастополя или Одессы, да и стеклянные двери на входе в подъезд у нас тоже нечасто встретишь.
А в остальном все как дома: рыночки, киоски, бабушки продают овощи и старые книги на стихийных развалах, мимо деловито снуют трамвайчики.
В центре же все совсем по-другому. Разительный контраст заключается в том, что красивые здания, построенные 100-150 лет назад, мало того что находятся, по классике жанра, в плачевном состоянии, они еще и закрашены граффити. И это придает особый шик исторической части города. И если улица Кнез Михайлова и близлежащие туристические пешеходные кварталы еще кое-как поддерживаются в надлежащем виде, в нескольких сотнях метров от них становится заметной балканская беспорядочность во всем. 
Белград — город контрастов. На улицах довольно грязно, хотя при этом через каждые 50 метров встречаются урны. Граффити на стенах домов плохо скрывают покрытые трещинами фасады. Стекло и бетон соседствуют с кирпичными особнячками, построенными еще в довоенные, королевские времена. Старые промышленные зоны на берегу Савы постепенно превращают в красивую набережную, где можно и на велосипедах прокатиться, и насладиться прекрасными видами. 
С инфраструктурой все в полном порядке: в шаговой доступности магазины, кафе и услуги на любой вкус. Людям, сидящим на диете, в Белград ехать противопоказано: вокруг столько милых традиционных пекарен (по-сербски слово «пекарня» звучит как «пекара»), что уехать из сербской столицы и не набрать пару килограммов проблематично. Средние цены практически на все в 1,5-2 раза ниже московских, но и зарплаты, конечно, тоже.
С работой дела обстоят довольно грустно: уровень безработицы в Сербии порядка 18%, хотя в Белграде с этим чуть лучше, чем в среднем по стране. Поэтому, кажется, сербы искренне радуются, когда у них есть работа. По-сербски работа — «рад».
Жизнь в городе идет неспешно, как говорят сербы, «полако». Утром забежать в кафе, чтобы выпить чашку домашнего кофе и выкурить сигаретку, — почти ритуал. Курят в Сербии почти все и везде: начиная с импозантных старушек в элегантных пальто на трамвайных остановках и заканчивая притворяющимися уже совсем взрослыми подростками на спортивных площадках. 
В Белграде полно парков, скверов, небольших площадей со скамейками и фонтанчиками. Вокруг крепости разбит парк Калемегдан, где дедушки играют в шахматы, парочки гуляют с детьми, а бабушки выгуливают болонок. Неподалеку от Скупщины — сербского парламента — расположился уютный Ташмайдан, где стоит памятник… покойному президенту Азербайджана Гейдару Алиеву: правительство кавказского государства выделяло средства на реконструкцию парка. 

Белград — город парков, скверов, скамеек и дедушек, играющих в шахматы.
В целом столица Сербии производит приятное впечатление: сочетание классической для южных стран безалаберности со стремлением к порядку, которым фанатично руководствовались при социализме, создает ощущение нереальности, сказочности происходящего.
Белград — будто бы причудливая смесь Ростова-на-Дону, Стамбула и Будапешта. По ощущениям столица Сербии — это такой милый Краснодар посреди Европы, приправленный некой столичной статью, а кириллический алфавит, используемый официально на государственном уровне, только усиливает эти ощущения. Например, когда видишь на асфальте надпись «школа» или вывеску «улица Максима Горког».

Кириллица на улицах подкупает своей привычностью, даже если тебе ничего не понятно.

В каком другом городе мира вы еще увидите рекламу услуг... трубачей?
Но самое главное, самое примечательное и самое интересное в Белграде — нет, это не атмосфера детской книжки Агнии Барто. И это не пекары, из которых так вкусно пахнет, что пройти мимо решительно невозможно. И даже не приятное теплое ощущение домашнего уюта. Самое главное в Белграде — это, конечно же, люди.
Я решил поговорить с простым жителем Белграда и задать ему несколько вопросов. 
Простые истины
Каков он, простой житель Белграда? Он работает в строительстве, живет с женой и двумя детьми в обыкновенной двухкомнатной квартире неподалеку от станции «Вуков споменик». Встречают меня по-сербски гостеприимно: накрытым столом и бутылкой домашней ракии. Дети выходят из комнаты в коридор, чтобы по-русски сказать «Здравствуй, Рома!». Фанерный гарнитур, старенький диван, с кухни пахнет вареной картошкой: я как дома. Это, надо сказать, не до слез, но пробирает. Мы начинаем наш долгий разговор.

Мичко Павлович, 52 года, инженер-строитель. Женат, 2 детей.
— Мичко, а как простые сербы относятся к такой неоднозначной фигуре, как генерал Драголюб Михаилович?
—Я отвечу, как думаю. Когда я был маленьким ребёнком, нас в школе учили, что Дража был предателем. Но когда я стал старше, я понял, что все не так просто. Сегодня думаю, что Михаилович был настоящим солдатом короля. Сейчас знаю, что в каждой войне, в каждой армии есть плохие людей. Сегодня я не могу сказать, что четники были исключительно преступникам. И среди партизан было много разных людей. Думаю, что надо реабилитировать Дражу. Его вина в том, что он не был с победителями.
Драголюб Михаилович — югославский сербский военный деятель, участник Балканских войн и Первой мировой войны, командующий движением четников во время Второй мировой войны, воевавших как против гитлеровцев, так и против коммунистов.
— Не испортились ли отношения с черногорцами после поворота страны в сторону НАТО?
— Ты знаешь, что моя жена Лана из Черногории. Получается, что мои дети наполовину черногорцы. Это сейчас пропаганда и принуждение сделали из них новую нацию — черногорцев. Все они сербы из разных сторон Сербии. Это просто географическое происхождение. Формально в отношениях между Сербией и Черногорией в случае вступления последней в НАТО ничего не изменится. Самое опасное не НАТО, мы показали им как мы воюем. Нам меняют ум! Они стыдятся своих предков, своей церкви. Если Черногория будет в НАТО, я лично считаю, что она будет против Сербии. Если Сербия будет в НАТО, я считаю что она будет против России. Но я буду на русской стороне. Русская сторона для меня — всегда настоящая сербская сторона. Мы всегда были вместе, когда было надо кровь проливать за свободу. Если мы будем официально в НАТО, ваши ракеты будут направлены в моих детей, но я никогда не скажу, что Россия наш враг. В таком случае мы предадим себя и своих предков. Вы же остаетесь достойными своих предков-победителей. 
— Что с соотношением цен и средней зарплаты: сложно ли прожить в Белграде простому человеку? Как с работой? 
— В Сербии бедность приняла ужасающие масштабы. Народ просто чувствует себя... ограбленным, что ли. Каждый день надо выживать. В Сербии жизнь очень трудная. Работы нет. Средняя заплата недостаточна, чтобы купить всё, что нужно для жизни. У меня зарплата в 2 раза больше средней, плюс жена получает среднюю зарплату и, можно сказать, мы живём очень скромно. У нас машины нет, ми не ездим на летние каникулы на море (гостиницы в Греции, Турции). Только жена с детьми, когда едет в гости к своей матери на север Черногории, может позволить себе провести несколько дней на море. Это всё. Я инженер-строитель, а жена моя учительница. Я работаю не меньше 10 часов каждый день, кроме воскресенья, но часто работаю и в воскресенье. Рабочий человек в Сербии — почти раб. Вода, лесы, гори, дороги, заводы – ничего не принадлежит народу. Наша жизнь не наша. При этом мы задолжали огромные деньги. Наши дети не имеют будущего. Если они захотят жить нормально, надо будет уехать из Сербии. А тогда следующая генерация не будут сербами. Мы умираем. В Сербии очень сложно быть честным и жить нормально. 
— Как сербы относятся к своему языку? Что популярнее: латиница или кириллица? Сильно ли отличается белградский диалект сербского от того, как говорят в остальной части страны?
— Сербы плохо относятся ко всему своему. Все думают о том, как заработать на хлеб, а не о языке и культуре. Кириллицей пренебрегают. Даже сербский язык никто не защищает. Молодые люди не стараются писать своим языком, пишут латиницей. В этом виноваты компьютеры и телефоны. Но главный виновник держава. Многие газеты написаны латиницей, многие книги. Зачем? Это не наше письмо, не наши буквы. Если прогуляешь по городу, увидишь только чужие названия на чужом языке. Всё это ненормально. Наши дети не знают свое письмо, не знают свою историю. Но знают что происходит в reality show программах и знают что Coca-Cola, Mc Donald, iPhone. Их учат что нормально быть педерастом, а ненормально быть солдатом. Семью убивают, православие уничтожают. Наркотики на каждом углу. Культура умирает. Есть только псевдокультура. 
— Диалектов в Сербии много. Я после 2 предложений, сказанных человеком, уже знаю, откуда он. Ошибаюсь лишь в 1 из 10 случаев. Да, белградский диалект узнаваем. Но мы все понимаем друг друга, независимо от того, кто откуда. Исключение — южная часть Сербии. Там говорят совсем не так, как на севере. Я работаю с людьми оттуда и знаю их диалект.
— От чего голова сильнее болит на утро: от русской водки или сербской сливовицы? 
— Мы если и пьём на работе, пьём водку. Она не пахнет. Сливовица пахнет на метр. Если хороший напиток и если человек нормальный, не будет проблемой утром. Мы любим сливовицу. 
— Сколько (примерно) стоит земельный участок (0,1-0,2 гектара) в коттеджном поселке неподалеку от Белграда? Уезжает ли народ из города в сельскую местность? 
— Неподалеку от Белграда можно найти маленький жилой дом с приусадебным участком примерно 20.000€. Это может быть хорошая дача. Есть объявления в интернете, можно узнать точно. Многие уезжают из деревней. Деревни умирают. Маленькие города тоже. Только в Белграде, Нови-Саде и Нише увеличивается население. 
Плескавица — популярное на Балканах блюдо из мяса в виде круглой плоской котлеты
Хотите приготовить настоящую домашнюю плескавицу? По моей просьбе Мичко поделился рецептом.
Ингредиенты:
- 600-800 граммов мяса (свинина, говядина — на ваше усмотрение; можно и смешать)
- лук репчатый — 4 штуки
- красный перец, черный перец, соль крупного помола
- 2 зубчика чеснока
- растительное масло (подсолнечное, некоторые предпочитают оливковое)

1. Мясо порезать на мелкие кусочки и пропустить через мясорубку со средней решеткой. В принципе, многие используют уже измельченный фарш.
2. Лук очистить и мелко нарезать. Чеснок очистить и растереть в ступке с солью.
3. Добавить в получившийся фарш 2 столовых ложки масла, чеснок и перец по вкусу. Хорошо вымесите руками.
4. Вылепить из фарша лепешки диаметром 10-12 сантиметров и толщиной 1 сантиметр.
5. Смазать лепешки маслом и готовить на решетке или на гриле с двух сторон до готовности, 5-7 минут.
6. Подавать со сладким луком и аджикой (в Сербии часто подают с айваром — обжаренной массой из печёного красного болгарского перца). 
Приятного аппетита!
Розовый закат мягко опускается на место слияния Савы и Дуная. У памятника Победителю, венчающему собой холм, на котором расположился Калемегдан собираются люди, чтобы насладиться этой сказочной красотой. Через несколько дней у меня самолет в Москву, а улетать совсем не хочется. Во второй раз в Белград я приехал уже не как турист, а как гость. Я будто посетил своего незнакомого доселе дедушку, в дом которого очень хочется поскорее вернуться. Вернуться в город, жителей которого очень легко охарактеризовать простой фразой: «удобренные солнцем».

Картина дня

наверх